I.12. UST Вольпе/Клаудия. Разговор после посвящения Клаудии в ассасины.

четверг, 04 апреля 2013

21:21

все записи пользователя в сообществе Assassin Fest

Life is not a fairy tale and there are no happy endings ©

@темы: I тур, невыполнено, заявка, Assassin's Creed: Brotherhood

URL

Знаете, а я люблю Сплин.. у меня с ним какое-то единение.... Франция-Сенегал.. интересно.. наверн, французы совсем ... Так бывает. Ждёшь, когда мысль-ощущение станет мыслью-фра...

- Бравые нордические парни с японскими девушками Боже, почитала я щаз интересы... по животным хорошо прошл...

Комментарии

10.06.2013 в 22:21

Гость

юст со стороны Клаудии, втесался Макиавелли. заказчик, простите, что так.
невычитано.
чуть больше 800 слов.

что дозволено
читать дальшеНочью, когда она возвращается – мокрая, после еще одного плавания по каналу, со сбитыми локтями и разбитой скулой, - убежище светлое и пустое, как Рай небесный. Трещит в каминах огонь, теплятся лампы и факелы, приятный, нагретый воздух мягко обтекает усталое тело – и ни единая грешна душа не нарушает этого покоя и тишины. В уединении никогда не пустующих залов Клаудия снимает плащ и верхние пластины едва полученного и только обновленного доспеха; откладывает на стол, за которым имеет работать Макиавелли опробованный всего каких-то пару часов назад клинок и закидывает на этот же стол ноги, высвобожденные из насквозь мокрых сапог. Распущенные волос мокрыми прядями спадают по спинке низкого кресла и Клаудия закрывает глаза, прислушиваясь к невесомым шагам, едва различимым.
Словно бы подбитые мягкой кожей каблуки его сапог и правда зачарованы и бесшумны – как говорят городские сплетни; когда Клаудия уверена, что пришедший едва ли в соседнем зале, а то и дальше, ее так удобно устроенные ноги твердо и быстро скидывают со стола.
Ля Вольпе неслышно смеется, садясь на столешницу и сцепляя вытянутые ноги, приподнимая носки над полом.
- Если ты считаешь, что стала ассасином и теперь можешь закидывать свои прекрасные ноги куда угодно, то, к сожалению, ошибаешься, - с неподдельным сочувствием в голосе говорит он и Клаудия тоже начинает улыбаться.
- Почему? – и ее ноги легко ложатся поперек коленей Вольпе.
- Ох, тут целая тысяча причин, - он гладит кончиками пальцев ее вымокшие чулки, скорее подходящие куртизанке, чем убийце, проводя невесомо по изящно вышитому светлому узору, и Клаудия опускается в кресло, словно растворился ее точеный позвоночник, державший ровную спину; тысяча причин, которые называет Вольпе проходят мимо ушей, когда она сосредоточенно, словно в лишенном звуков и иных измерений и форм пространстве наблюдает неотрывно, как Вольпе блестит глазами, темными, и в уголках сеть морщинок на едва ли оливковой, кажется, восковой, медового цвета незагорелой коже кажется нарисованной углем. Тонкогубый рот, вечно отмеченный улыбкой, и в уголках губ такие же морщины – обозначают ли они настоящие, искренние улыбки, язвительные усмешки или гримасы отвращения, так редко появляющиеся на этом едва ли красивом лице. Клаудия редко теряет нить своих суждений и тонкое веретено прядущихся одна из другой мыслей всегда крепко сжато в ее сильных пальцах, но сейчас, и всегда, когда Гилберто говорит с ней вот так, на равных, просто и без гримасничества, без упоминания целей и ордена – золотой стрежень четкого осознания и всеобъемлющего понимания выскальзывает из ее рук, и она не может понять, что же так завораживает, так потрясает ее в это человеке. Она едва улыбается своим мыслям, чувствуя, как теплеют щеки, а Гилберт смеется, тихо, как и всегда, и Каудия с восторгом смотрит в обращенные на нее сияющие, поистине лукавые глаза.
-Да и Макиавелли едва ли оценит то, что его бумаги измяли, даже если и такая прелестница, как ты, да еще ножками.
Он спрыгивает со стола, ловко и бесшумно, словно для него нет такого понятия, как возраст; гладит Клаудию по волосам. И его улыбка теплая, а ладонь легкая.
- Переоденься, пока тут снова не поднялись шум и суета, - он кивает на ее мокрую одежду, - простыть в день посвящение может и ассасин, если будет шастать в мокрой одежде. Здесь жуткие сквозняки, знаешь ли. У Макиавелли даже свечи гаснут на столе, такие они сильные.
Его шаги затихают, кажется, едва он пропадает из виду. Клаудия оборачивается, неудобно извернувшись в кресле, - светлое и пустое убежище обещает уединение. Сквозняк пробирает скорее нутро, чем кожу под мокрой одеждой.
На столе Макиавелли аккуратно сдвинуты заботливой рукой Вольпе исписанные листы, распечатанные конверты; все то, на что Клаудия едва успела положить мокрые ноги.
Асассину можно многое, но Клаудия слишком взрослая, чтоб умеючи проводить верную грань можно/не нужно. И слишком хорошо научилась разбираться в людях, чтобы видеть в заботе мужчины страсть или покровительство; чтобы рассмотреть в том, как ведет себя с ней Гилберто: те черты отцовского, берегущего и охраняющего, какие – но куда более по-мальчишески проявляющиеся, - видит в Эцио. Да и логически, что бы там не говорила, успокаивая, Паола – он в отцы ей годится не только по годам, но и по мудрости.
Клаудия мстительно, едва дотянувшись, так, что теперь неудобно стало сидеть, с размаху закидывает ноги на стол Макиавелли, на его бумаги, конверты и жалеет, что не удалось сбить чернильницу.
Для нее он слишком мудр и чувствует себя скорее отцом, покровителем, чем мужчиной, способным стать любовником. Что же иначе с Макиавелли?
Почему не она?..
Чернильницы все же переворачивается, но едва ли это чем-то поможет; в Раю небесном злоба невозможной к выражению страсти душит хуже, чем ненависть.
А Вольпе наблюдает из-за арки, ведущей в соседний зал. И усталая, привычная улыбка на его глазах стерта бесцветным выражением горького осознания. И жаль, что Никколо утром найдет свои работы залитыми чернилами. И чулки Клаудии.
Это все – чего жаль.
Асассин может многое, но приказывать сердцу – куда там. Едва ли даже в Раю возлюбленные станут любящими.
Макиавелли простит Клаудии испорченные рукописи. Ей он всегда прощает.
И Вольпе смешно, как глупо острыми углами сложился этот причудливый до уродства треугольник. Их треугольник. В котором неясно, кто лишний, хотя Вольпе был бы и раз принять на себя эту роль.
Ассасин может многое - но не все. И роль придется играть.

URL

10.06.2013 в 23:04

Гость

заказчик, простите, что так.
Ничего, мне все равно понравилось, спасибо)

Заказчик.

URL

10.06.2013 в 23:06

Гость

Заказчик, почему я вам не верю? :lol:

хотите побить меня за Макиавелли? я не против :lol:

горе-автор

URL

10.06.2013 в 23:10

Гость

Нет, не хочу)) Просто я скорее хотел юст со стороны Вольпе)) поэтому это не совсем то, чего я хотел, так или иначе)
Но мне все равно понравилось, правда-правда) Я вообще непривередливый xD

URL

10.06.2013 в 23:16

Гость

Заказчик,
так указали бы в заявке х) я чувствовала, что не оттуда ветер дует, но остановиться было уже не в моих силах х)
а жаль, что не привередливый. давайте дискусс, кидание тапками) расскажи мне, как вас зацепил пейринг Вольпе/Клаудия? хочется прочувствовать и понять, наконец. да еще и со стороны этого престарелого рыжего.
если это, конечно, не запрещено правилами соо. но вроде вопрос вполне по теме.
горе-горе-автор

URL

10.06.2013 в 23:36

Гость

Автор, а черт меня знает) В свое время у самого была задумка фанфика, но так нормально и не реализовал) не даются мне фанфики)
Просто очень люблю этих двоих, и... чего бы их на этом основании не шипперить xD
Странное объяснение, знаю)

А у меня изначально задумка была, что он не столько в нее влюблен - там скорее размышление, вот будь они помоложе, да при других обстоятельствах, он бы обязательно за ней приударил)
Но вообще я рад любому фику с пейрингом же) раз уж подробностей не указывал - никто не обязывался читать мои мысли)

URL

11.06.2013 в 11:59

Гость

Заказчик, а ничо так))
я перечитала вон то вот мною написанное - и чуть не погибла от стыда, узрев ошибки в каждом предложении :facepalm2:

но не об этом.
тоже невычитано нормальным образом, но уже без Макиавелли х)
исполнение 2,
340 слов.
читать дальшеКлаудиа оказывается в седле едва ли не быстрее, чем Вольпе успевает проследить за ней взглядом. Лихо задрав подбородок и накинув на туго заплетенные волосы капюшон, она пытается скрыть улыбку; но и со всей ее поразительной выдержкой торжество и гордость проступают, едва заметно приподнимая уголки ее губ. Молодое лицо светится счастьем, Клаудия оборачивается последний раз, вроде как поправить сбившийся назад пояс; на самом деле – кивнуть Вольпе, чтобы следовал за ней. На ее первый контракт в первый день ее новой жизни.
Обратно они возвращаются за полночь. Мост на Тибрский остров пуст и безлюден, скрипят от теплого ветра факелы на проржавелых крепежах, и свет, горящий в окнах домов едва ли ярче льющегося лунного света. Клаудия разглядывает клинок, притороченный к наручу, выдвигает лезвие, невесомым движением регулирует скорость и примеряется наносить удар, умудряясь ловко держаться в седле.
- Вся ваша семья меня поражает, - шепотом замечает Вольпе, и Клаудия складывает клинок, наклоняется в седле, чтобы лучше его слышать; ее расплетенные уже волосы высохли, кровь на них едва ли заметна, и с прядями играет ветер, раздувая их, словно блестящую драгоценную паутину.
Вольпе продолжает говорить о том, как странно, что в семье Аудиторе словно бы с кровью праотцов и молоком матерей передается эта статная сила, безжалостная хитрость и бескомпромиссность, нечеловеческие ловкость и бесстрашие; словно бы им на роду написано быть ассасинами. Даже в первый день, сразу после посвящения, едва ли подготовленная Клаудия справилась с контрактом куда лучше, чем иной более опытный рекрут.
Ее улыбка теперь настоящая, она не пытается ее скрыть – и в этой улыбке, блеске темных серьезных глаз столько от Джованни, и от Эцио, и столько в них отражается и мерещится, что Вольпе сбивается на полуслове. Хватило бы ему смелости и наглости так разговаривать с ней, это молодой орлицей, доверительно сжимающей сильными гибкими пальцами его плечо, если бы он был моложе? И мог бы рассчитывать стать ей не наставником, и не просто другом.
Он качает головой, усмехаясь.
- Был бы я помоложе, госпожа Аудиторе, точно уж не упустил возможности приударить за вами.
И их тихий, веселый смех слышит улыбающийся Эцио, закрывающий на ночь голубятню.

URL